Лимита или Покорение северной столицы (Продолжение)
Помочь донести мне вещи вызвался тогда еще один жилец Жанны Владимировны, охотник из Бодайбо с красноватым обветренным лицом.
Донес мой чемодан «под крокодиловую кожу» до дверей общаги, пожелал удачи и ушел.
Пройдя сквозь вахту, поднялась на десятый этаж, открыла тщедушную серую дверь. В комнате никого не было. Когда познакомилась с соседкой, Надеждой, узнала, что она часто уезжает домой, в Волосово, что в Ленинградской области. А потом она и вовсе вышла замуж, уехала туда насовсем.
В комнате было пусто и неуютно – Надя не стремилась обживаться. Ни зеркала, ни полочек, ни штор, ни картинок на стенах, лишь две койки, заправленные жидкими одеялами. Плюхнулась на свободную – вот я и дома.
Дом – на сколько лет? И все же я постараюсь, чтобы здесь было уютно. Так я думала.
На следующий день нужно было идти на работу – во вторую смену, к 16.00. Первая смена начиналась очень рано - уже в 7.15 нужно быть на фабрике. Определили меня на «трясун» - так называли место, где еще не глазурованные конфеты нужно было равномерно распределить по ячейкам, после чего они заползали под расплавленную шоколадную «шторку». Пройдя сквозь холодильник, выходили на «съем», где их сгружали в лотки и ставили на поддон.
Потихоньку знакомилась с теми, кто работал рядом. «Водителями» тележки, на которую сгружались поддоны с лотками, были Мария Ивановна и «Вольдемар» – так в шутку называли пожилого уже человека по имени Владимир.
Мария Ивановна тоже была в возрасте под 70, она воевала, рыла окопы на подступах к Ленинграду. Была не по-взрослому наивной, за что над ней подсмеивались девчонки. Но она или делала вид, что не замечает этого, или действительно не замечала. Почему ей приходилось работать в таком возрасте? Наверное, поджимала нужда. Так же как и бабушку под восемьдесят, которая работала в туалете – мыла его и нарезала бумагу. Видно было, что в юности она была очень красива: большие голубые, абсолютно молодые глаза, прямой точеный нос, высока ростом.
Есть люди, которые стареют красиво, их лица приобретают значительность, достоинство, покой. Эта бабушка была именно такой -красивой и благородной. Она была молчалива, приветлива, несуетлива. А однажды она пришла с избитым до синяков лицом – как мы поняли из разговоров, избил сын-выпивоха. Она жила с ним, он клянчил деньги на выпивку, часто приходил в ярость. Мы все жалели ее – старости нужен покой, а ей не только приходилось работать, но и терпеть издевательства сына.
Первая смена оказалась, наверное, самой тяжелой: ноги гудели, потому что присесть было почти некогда, в руках ощущалась ломота - всю смену нужно было выравнивать эти конфеты. Иначе бы они шли кучей и получался брак.
Жалела ли я, что оказалась здесь, думать было некогда. Когда молод и в общем-то полон сил, мало о чем жалеешь - это приходит в зрелости.
В тот же день познакомилась с Галкой Шашиной, которая работала на съеме. Ей было 22 Невысокая, тощенькая, с черными большими, очень блестящими глазами, кривоватыми ногами, она брала веселым характером и безкомплексностью.
Мы подружились. Она сказала, что на фабрике голодной не останешься: можно есть вафли, которые пекут тут же(вафельную крошку использовали в конфетах «Мишка на Севере» и «Мишка косолопый»).
Можно есть еще теплые яйца, молоко, сгущенку, творог – его варят девчонки в заготовительном цехе. А когда работаешь в ночь – вообще лафа, можно тырить конфеты, не проверяют.
Впрочем, тырили их не только ночью, днем тоже, и выглядело это омерзительно. Не приняв душа, с шоколадными руками и ногами, тетки быстро переодевались, запихивали конфеты в панталоны – в них входил целый короб, или десять килограммов. Чтоб ровно лежали, они торкались боками об стенку! И выходили гурьбой – так легче проскользнуть через проходную.
Одна тетка, плотная рыжеволосая казачка, делилась: я потрясала перед мужем дырявыми панталонами, говоря, вот, смотри, чем я тебя кормлю! Это было ужасно!
Однажды тетка с участка ассорти, которая брала особенно много,потеряв всякую осторожность, попалась. Как оказалось, за ней следили. А в Прибалтике почти в то же время взяли ее дочь, которая работала на меховой фабрике и тоже много и бессовестно воровала. Ее сынишку пришлось определить в детский дом, потому что и маму, и бабушку посадили.
Участок ассорти вообще был местом обетованным, там многие мечтали работать – легко было взять одну-две коробочки, затолкав их под пояс брюк. Помню, как оказалась там впервые: грохот форм, пряный запах расплавленного шоколада, нарядные коробки. Раньше думала, а как же в ассорти попадает начинка? Оказалось, вначале на донышко форм заливают немного шоколада, они проходят через холодильник, застывают, затем заливают начинку, когда она застынет, снова заливают шоколадом. Потом формы переворачивались, ассорти высыпались на ленту, с которой их вручную складывали в коробки и перевязывали лентой. Бесперебойно движущиеся грохочущие формы создавали какое-то странное ощущение нереальности, казалось, что ты находишься в каком-то чистилище.
Когда осенью 2009 года оказалась в екатеринбургском аквапарке и увидела бурлящую, кругом идущую реку, она напомнила мне фабрику, и в то же время реку Стикс, которая несет всех грешных в ад.
На участке шоколадного набора было много ручной работы: шоколад вручную заливали в формы, вручную же выколачивали его и укладывали в коробочки. Но особенно жутко изготавливался чернослив в шоколаде.
Вначале его нужно было сварить в огромном чане до состояния мягкости. Затем вручную выбирали косточки, а вместо них вставляли ошпаренный миндаль. Все это катали на ладони, чтобы придать продолговатую форму. И только потом глазировали шоколадом. В магазине этот деликатес не продавался, говорили, что он поступает в Смольный, правительству. Видели бы чиновники, как готовится это лакомство, как грубы и черны руки работниц: чернослив въедался в них намертво, его не брало никакое моющее средство.
Еще было производство ликерных конфет – «Пиковая дама», «Эсмеральда», «Лунные». Спустя какое-то время меня поставили сюда бригадиром, научили варить сироп для конфет, определять его готовность по спектрометру, добавлять мадеру и спирт. Это было жуткое производство!
Огромные деревянные лотки, наполненные крахмалом, нужно было вручную ставить под пресс, выдавливающий формы. Причем пресс был опасной штукой: он садился в крахмал три раза, и нужно было быть очень внимательными, чтобы не подставить под него руки. Однажды слепошарая Вика Сидорова, которая вздумала подсыпать крахмал в лоток, попала рукой под пресс. Хорошо, быстро сориентировались, отключили его, но пресс уже садился третий раз, и рука оказалась зажатой. Пока вызвали слесаря, пока подняли пресс…Удача, что руку не оттяпало, лишь чуть-чуть придавило.
Так вот, лотки нужно брать по одному и ставить под воронку, отцеживающую донышко, а затем сироп. Когда все это застывало, лотки нужно было вновь ставить на линию, включенную на режим «Вибрация».
Тогда крахмал высыпался в резервуар, а конфеты оказывались на сетке. Большинство хрупких конфет билось во время этой вибрации, а те, что оставались целыми, шли на глазировку.
Битые же конфеты переваривались и шли на производство помадных конфет. Прежняя бригадирша, кстати, была доброй душой и половину выданного спиртного раздавала страждущим, в конфеты же шло что оставалось. Когда же бригадиром поставили меня, все уходило в конфеты, и были они непривычно горькими. Кстати, шли они тоже в Смольный. То-то, наверное, удивились чиновники, обнаружившие, что «Пиковая дама» и «Эсмеральда» на вкус стали совсем другими. Ну а «Лунные» были детскими конфетами, спиртное им не полагалось, только сгущенка.
В 1988 году, когда я уходила с фабрики, линию, видимо, продали кому-то, при демонтаже ее сбрасывали вниз прямо с пятого этажа. Хоть и железная, наверное, она все же покорежилась при таком отношении к ней.
Когда уже в наше время увидела в Перми в магазине «Пиковую даму» в таких же зеленых коробках, как и раньше, не утерпела, взяла. Быть может, они изготавливалась как раз на той старинной линии? Но вкус – он был не тот, никаких признаков ликера. Видно, тот, под чьим руководством изготавливались конфеты, тоже был доброй душой и раздавал спиртное направо и налево.
Вообще в цехе многие любили выпить. Когда наставало время обеда или ужина, «любительницы абсента» бежали с алюминиевыми кружками (фарфоровых и стеклянных не полагалось - вдруг разобьются и попадут в конфеты) к бригадирам и просили для аппетита. Отказывали редко, так что скоро раскрасневшиеся работницы начинали громко переговариваться и даже петь песни. Все любили закусить селедочкой и солененьким огурчиком – сладкое у всех стояло в горле.
Когда поступала в университет на рабфак, ректор, узнав, где работаю, выдал: а-а, это там, где в обед едят селедку! Оказалось, он когда-то там был и все это видел. Любила выпить и Лида Соболева, которая отвечала за глазировку помадных конфет(пралиновые шли на другой линии). И однажды, выпив, проморгала поступление шоколада, и он перелился через край чана.
Это был аврал! Все остановили, начали руками собирать горячую глазурь в ведра и сливать обратно в чан. Я была поражена – с пола в чан? Однако, справедливости ради надо сказать, пол мыли часто и тщательно, без конца.
Другая бригадирша на этой же линии, тоже однажды выпив, забыла выключить вентилятор в холодильнике, послав при этом его мыть. Мне чуть не оттяпало при этом мизинец, а ей хоть бы хны.
Время от времени по цеху прокатывалось – идут брать смывы, и тогда все бросались к ванной с дезинфицирующим составом. Намочив тряпку в едкой жидкости, протирали рабочие поверхности завертывающих автоматов, «съема», лотки. Не дай Бог, обнаружат какие-то микробы, тогда могут и производство остановить. Но все обычно обходилось.
Потом меня перевели на «съем», место, где конфеты ссыпают в лоток. Лотки были деревянные, корявые, нередко во время движения лотка под ногти попадали занозы, но приходилось сидеть и ждать, когда остановится конвейер. И лишь тогда выковыривать занозу. Б-р-р! Как будто нас пытали фашисты…Мы работали тогда на пару с Галкой Шашиной.
Однажды она отчебучила: из подстывшего шоколада вылепила огромный…фаллос, пропустила его через холодильник, а потом, словно знамя, взметнув в высоко поднятых руках, с улюлюканьем носилась с ним по цеху. Когда уже в универе на античной литературе проходили «фаллические» праздники, перед глазами встала та
забавная сцена…
Ирина Гилёва
Продолжение в новом выпуске Бытейских историй
Фото: www.uniconf.ru
