Лимита или Покорение северной столицы
А чего я хотела - лимитчикам предлагалась лишь самая тяжелая, грязная, за копейки, работа. Тогда я и слова-то такого не знала – «лимита», как называли приезжающих на работу в столичные города провинциалов. На три года давалась лимитная прописка, на штампе в паспорте ставили букву «Л», на усмотрение начальства могли ее продлить, могли дать постоянную.
усмотрение начальства могли ее продлить, могли дать постоянную. Редко кому давали сразу, находили причины, чтобы продлить лимитную, чтобы работники не бежали с фабрики, когда получат «постоянку». Кабала – иначе не скажешь. Однако обо всем по порядку. Однако обо всем по порядку.
Тринадцатого сентября 1984 года самолет из Новокузнецка доставил меня в Питер. На такси доехала до одной из гостиниц, кажется, она называлась «Выборгская». Лил сильный дождь, как говорят, к удаче! Я сунулась в эту гостиницу, отворив вращающуюся дверь, и тут же наткнулась взглядом на какого-то дядьку, который с любопытством почему-то уставился на меня.
Этого было достаточно, чтобы я ретировалась, даже не узнав, сколько стоит номер. А денег было кот наплакал, потому что перед отъездом из Новокузнецка, когда бродила по ЦУМу, цыганки украли кошелек, в котором были отпускные и расчетные.
Смеркалось... Однако у меня был еще адрес бабки – его взяла подружка у знакомого, который когда-то снимал у нее комнату, когда учился в Лесотехнической академии. Станция «Ланская», улица Сердобольская. Нашла нужный адрес, стучу – никто не открывает. Все еще не теряю надежды, хотя пошел уже второй час моего «стучания». Наконец дверь открылась, выглянула бабка колоритного вида – седая, всклокоченная и заспанная. Проворчала, что мест нет, иди, дескать, на Московский вокзал. На шум из комнаты вышел молодой человек и, узнав, в чем дело, попросил хозяйку пустить меня на ночлег. Сказал, что потеснится с соседом и уступит свою комнату.
Жанна Владимировна – хозяйка – была забавная старушенция. Когда разговорились, узнала, что она убила мужа, отсидела в тюрьме. Любила выпить. В ее запущенной квартире было три или четыре комнаты, которые она сдавала студентам по два рубля в день. Помню, на кухонном столе стояла деревянная кофейная мельница, сделанная без единого гвоздя. Жанна
Владимировна сказала, что ее привез отец, воевавший в Первую мировую, видимо, в качестве трофея. Пожалуй, это была единственная ценная вещь в доме. Бабка была страшная матерщинница, циничная и бесстыдная. Как-то раз распустила свои космы масти «перец с солью», начала хвастаться: гляди, гляди, какие они у меня все еще густые, нет, ты гляди, все повторяла она. Смотреть на это было смешно.
Как-то она рассказала, что у нее жила девушка по имени Маша, очень красивая и стеснительная, приехавшая в Ленинград из какого-то маленького городка, где жила на пасеке. Тоже поселилась у нее. Однажды девушка собралась в магазин за колбасой, а та ей – тебе б другую колбасу. И заливисто смеялась, до слез доведя Машку. Потом она съехала от нее, но
Хозяйка донимала ее своими нескромными рассказами, та тушевалась. Потом она съехала от нее, но иногда наведывалась к бабке в гости.
Поживя некоторое время в Ленинграде, она преобразилась, стала смелее и еще красивее, начала модно одеваться, особенно ей шли модные тогда велюровые широкополые шляпы. Теперь она уже не смущалась от Жанкиных рассказов, сама могла смутить кого угодно.
Тот жилец, благодаря которому я осталась у Жанки на квартире, был родом из Киева, доучивался в Лесотехнической академии, ему было за 30 Однажды, через неделю после моего приезда, пригласил в кафе-мороженое.
- Слушай, а зачем ты сюда приехала? – спросил.
- Я мечтала жить в этом городе.
- А ты знаешь, как быстро здесь взрослеют девчонки? Я бы даже сказал
грубее – скурвливаются. Я ведь помню, какой была и какой стала Машка.
- Со мной такого не случится.
- Так все говорят. Знаешь, если будет совсем трудно, приезжай в Киев,
помогу чем смогу, запиши адрес.
Я записала, хотя знала наверняка, что никогда туда не поеду.
На следующий день после приезда я вышла из дому и пошла куда глаза глядят. Настроение было чудесное – наконец я в Ленинграде, о котором так мечтала. Стояло чудесное бабье лето, под ногами шуршали красивые кленовые листья – широкопалые, каких нет у нас в Сибири. Полюбовалась на большой красивый пруд, в котором плавали утки и те же кленовые листья. Настроение было чудесное – наконец я в Ленинграде, о котором так мечтала.
Неопределенность пока не мучила, знала, что все равно куда-нибудь устроюсь. В планах было пойти в бюро по трудоустройству, но этого даже не понадобилось: судьба сама шла мне навстречу в виде симпатичной девушки-киргизки:
- Вы не знаете, где здесь кондитерская фабрика? – поинтересовалась она.
- Нет, я приехала только вчера.
- Может быть, вместе поищем? - предложила Чинара, так звали эту девушку.
- Фабрика где-то совсем рядом.
Двинувшись по улице Карла Маркса, скоро набрели на эту фабрику. Оказалось, что работники требуются, причем в один из самых престижных цехов – розничный, где изготавливают шоколадные конфеты. Наверное, можно было еще что-нибудь поискать, но хотелось поскорее съехать от Жанны Владимировны, деньги заканчивались, да и тяготило ее общество.
Увы, медкомиссия занимала слишком много времени, недели три, так что пришлось все это время жить у нее.
Чинара приехала из Киргизии поступать на актерский факультет, но провалилась. В результате оказалась в ПТУ, начала учиться, но профессия фрезеровщика ее не прельщала, вот и решила пойти работать на кондитерскую фабрику. Документов у нее с собой не оказалось, нужно было съездить за ними. Но паспорта не было и дома, и Чинара предположила, что его украли в автобусе.
Делать нечего, она решила ехать домой, во Фрунзе, и оформлять паспорт там. Денег у нее не было даже на билет, и она попросила в долг, а я не смогла отказать, представив себя на ее месте. Мне тогда очень хотелось иметь кроссовки, а там они, по ее словам, продавались, и она пообещала привезти.
Оставив себе на жизнь лишь несколько рублей, 60 отдала ей. Настал день, когда Чинаре нужно было ехать на вокзал, я провожала ее. И вдруг в метро мне опять стало плохо, но сказать об этом Чинаре было стыдно, и я грохнулась в обморок. В это время дверь вагона открылась, Чинара вышла, а я осталась.
Очнулась все в том же метро. Какая-то тетенька протянула мне несколько маленьких беленьких таблеток, как потом оказалось, нитроглицерина, решив, что у меня (такой юной!) сердечный приступ. Я послушно их взяла и все до единой ( штук пять) засунула под язык, чтоб никто не подумал, что это всего лишь голодный обморок...
Мне ведь тогда совсем некогда, да в общем-то, уже и не на что, было поесть - разыскивала врачей, которых требовалось обойти, а они находились в разных концах шестимиллионного города.
Вышла из вагона метро, и снова - провал. Очнувшись на эскалаторе, обнаружила, что меня поддерживает за локоть молодой человек. Стыдоба!
Он помог выйти, из ближайшего киоска принес стакан воды и ушел. А я зашла в булочную, которая находилась рядом с метро, чтобы купить булочку, съесть ее - не грохнуться бы опять в обморок.
Сил стоять в очереди не было, решила взять так, хотя в обычной жизни никогда бы себе этого не позволила. А какая-то бабка раскричалась: «Такая- сякая, без очереди лезешь». Но нашлись и люди, спасибо им, которые за меня заступились. Может быть, дети или внуки настоящих блокадников. А не те, что приезжие…
Сидя на скамейке, уже на улице, всухомятку сгрызла эту несчастную, застревавшую в горле, сдобу за девять копеек, и наконец отправилась восвояси.
Прошли три недели, в кармане оставались всего 11 рублей, когда я наконец устроилась в общагу на Асафьева, 6 Высотка в 12 этажей была битком набита девчонками. Со всех сразу же брали подписку, что они не имеют права оставаться в общаге, если выйдут замуж, должны будут ее покинуть. Эта тема особенно ярко прозвучала в фильме «Криминальный талант». А вот в фильме « Москва слезам не верит» - как-то не очень.
В общаге нельзя было оставлять на ночь гостей – только до 11 Однако на деле все было иначе – и гости оставались, и замуж выходили, приводя сюда же нередко мужа-лимитчика. Обо всем узнала я уже потом, а тогда…
Ирина Гилёва
(Продолжение в следующем выпуске бытейских историй)
Фото: из сети интернет
