Не оставляй человека голодным!
Когда училась на втором курсе новокузнецкого училища – на дворе стоял 1979 год - нам предложили съездить в Ленинград. Сняли с книжки, на которую копилась наша стипендия, рублей сто сорок. Вечером приехали в аэропорт, зашли по трапу в самолёт - было странно и страшно лететь в первый раз.После пяти часов лёту приземлились в Москве, в Домодедово. Следующий самолёт – до Ленинграда – нужно было ждать несколько часов, и мы отправились в город. Помню, как нас, глубоких провинциалов, оглушила своим шумом Москва. Из всей этой пёстрой, разношёрстной массы выхватила вдруг глазами экстравагантно одетого человека, похожего на монгола: в лохматом рыжем лисьем малахае с хвостом, в ковбойских сапогах со шпорами. Почему-то помню его экзотично-смуглое, с раскосыми глазами, лицо до сих пор. Да мы и сами, наверное, представляли собой забавное зрелище, и нас часто спрашивали – вы откуда? Из Сибири, отвечали мы. Из Сибири? – удивлённо вскидывали брови прохожие. Интересно, неужели москвичи никогда не слышали о Сибири?
Нам, провинциалам, всё было в диковинку: и магазины, в которых было всего полно, шоколад, которого не было у нас. Я тут же купила «Вдохновение» - плитку с отдельно завернутыми в фольгу ломтиками шоколада с орехами. Долго хранила потом красивую картонную этикетку с изображением сцены из «Лебединого озера». Ещё впервые попробовала пепси-колу и почему-то буквально опьянела от нее.
Ещё оставалось время, и мы решили поехать на экскурсию по Москве. Нужно было платить по три рубля, и тут выяснилось, что у некоторых девчонок с собой вообще нет наличных денег - они думали, что всё включено. Приходилось одалживать, чтобы ехать дальше.
А потом был снова самолёт. В Пулково приземлились вечером, нас привезли в гостиницу «Речная» - рядом со станцией метро «Прибалтийская». И мы тут же пошли гулять по вечернему Ленинграду, освещенному неоновыми огнями, на Невский проспект. Это было необычно – гулять вечером, у нас опасались выходить так поздно на улицу. А здесь так много народу, за которым прелюбопытно было наблюдать – другая одежда, другие лица. С десятого этажа гостиницы было хорошо видно людей в ресторане на втором, красивых, нарядно одетых, танцующих. Всё казалось таким романтичным, загадочным – я никогда ещё не была в ресторане.
А утром мы поехали на экскурсии – Эрмитаж, Павловск, Пушкин. Дворцы, дворцы, дворцы… Всё было необычно: как поднимались по широким мраморным лестницам, надевали тапочки на сапоги и скользили по разноцветному паркету, разглядывали картины, вазы: очень запомнилась огромная ваза из уральского малахита в Эрмитаже - предметы, которыми пользовались русские цари. И бегом на следующую экскурсию – за три дня нужно было много успеть, и ноги гудели, как у бабок, и промокли насквозь: ленинградский декабрьский снег был мокрым и вязким, не то что в Сибири - сухой.
Был забавный случай - мы отправились в Петропавловскую крепость. Все вместе ехали в автобусе, но потом произошло так, что все вышли, а я осталась. Когда спохватилась, что никого наших нет, стала пробираться к выходу, узнавать, как попасть к крепости. Добралась до неё, перейдя через мостик, иду по территории – никого нет. Спросила у кого-то, не было ли кого из нашей группы – ответили, что нет. Запаниковав, пошла к выходу, не зная, что делать дальше. И вдруг наши идут навстречу, удивляясь, как это я вперёд них сюда попала. А я и сама не знаю, как это произошло, если отстала от них.
Потом гуляли на набережной Невы, с которой дул пронизывающий ветер, живописно топорщились застывшие вздыбленные льдины – такого никогда не видела на Томи, главной реке нашего Новокузнецка, а также Кемерова и Томска.
Естественно, мы были на Пискарёвском кладбище, как нам рассказывали о Тане Савичевой, о Марсовом поле. Помню всё как в калейдоскопе, настолько перепутались от наших моментальных перемещений ленинградские картины. Именно тогда я решила, что хочу жить здесь, и через три года осуществила свою мечту.
Уезжая из гостиницы, мне опять пришлось раскошелиться за одну из девчонок нашей группы, Светланку, – она там что-то испортила. Нам долго не объявляли посадку, все изнывали от этого ожидания, тем более что сесть некуда было – люди вповалку лежали на газетах.
Все отправились в буфет поесть. Светланка тоже пошла с нами, хотя у неё не было ни копейки денег. «Девчонки, покормите меня», - жалобно попросила она, но никто не откликнулся. И даже я – настолько вывело из себя её бесконечное попрошайничество (в нашей семье ведь было 9 детей, лишних денег с собой дать мне не могли). А её родители, хотя она была единственной дочкой в семье, не дали ей ни копейки наличных, думая, что снятые с книжки деньги – это всё.
Светланка так и осталась голодной – никто не захотел её накормить. А потом ей стало плохо – она упала в голодный обморок. Это был ужас! Уже объявили посадку, а мы всё отваживались со Светланой в туалете. Её тошнило, ей было плохо, никто не понимал, что с ней. А ей ведь и нужно было только – поесть.
Мы вернулись домой, в Новокузнецк, 31 декабря. Падал густой пушистый, и, главное, сухой снег. Три предновогодних дня в Ленинграде казались такими нереальными: Невский проспект, дворцы, красивые дома, мосты и мостики, набережные, пепси-кола, конфеты, которых накупила домой, ленинградские сувениры, открытки и слайды, многочасовое стояние на ногах в аэропортах .
И голодная Светланка с большими карими умоляющими глазами…
Да, это был урок на всю жизнь – не оставляй человека голодным, даже если он чем-то тебя обидел, досадил.
Сколько лет прошло, а я всё слышу жалобный Светланкин голос: «Девчонки, покормите меня!» И её большие умоляющие глаза. И как все сделали вид, что не слышат, и отвернулись. Ни забыть, ни простить себе этого не могу.
Это было в конце 70-х. Детские голодные обмороки – да, это было, хотя и не должно было быть. И вот – на дворе 21 век, а дети, оказывается, всё так же падают в голодные обмороки. И не только в Кузбассе, о чём недавно была информация. Что с нами вообще происходит?
Благодарим Ирину Гилёву, поделившуюся с нами своими воспоминаниями
Фото: womans-clab.ru