Авторизация

Забыл пароль регистрация
войти как пользователь

Регистрация на сайте

CAPTCHA
войти как пользователь

Восстановление пароля

войти как пользователь

пожаловаться модератору

CAPTCHA
Поделись НЭПом

Валерий Остроухов: «Скрипка – как строптивая женщина»

Мастер Остроухов – единственный на всю Республику Коми «скрипичный доктор». Время от времени он приезжает из Ухты в Сыктывкар, чтобы «полечить» местные музыкальные инструменты, и тогда в его мастерской, которая располагается в Гимназии искусств, свет, бывает, горит до глубокой ночи… Мне тоже довелось однажды постучаться к нему со скрипкой сына, приобретённой, как оказалось, с фабричным браком. Это был прекрасный повод побеседовать с человеком, который знает об этом удивительном инструменте практически всё.
Валерий Остроухов: «Скрипка – как строптивая женщина»
досье
Валерий Остроухов
Мастер Остроухов – единственный на всю Республику Коми «скрипичный доктор». Время от времени он приезжает из Ухты в Сыктывкар, чтобы «полечить» местные музыкальные инструменты, и тогда в его мастерской, которая располагается в Гимназии искусств, свет, бывает, горит до глубокой ночи… Мне тоже довелось однажды постучаться к нему со скрипкой сына, приобретённой, как оказалось, с фабричным браком. Это был прекрасный повод побеседовать с человеком, который знает об этом удивительном инструменте практически всё.

– Валерий Викторович, вы действительно единственный скрипичный мастер?

– Да, мастеров-настройщиков – единицы. А работы много. Ведь сегодня купить хороший инструмент стало большой удачей, будь то скрипка, балалайка или рояль, – вот и приходится реставрировать то, что осталось. На весь Сыктывкар, где столько музыкальных учебных заведений, не говоря о театрах и филармонии, настройщиков фортепиано всего четверо. Меня, как председателя Коми отделения Союза мастеров-художников и реставраторов музыкальных инструментов, это очень беспокоит. Да и национальных инструментов не хватает. Хоть бы наш сигудэк возродить!

– Некому к ним руку приложить?

– В том-то и дело. В своё время народными инструментами занимался коми композитор, музыковед-фольклорист Прометей Чисталёв, очень хороший труд написал на эту тему. А его приёмный сын Герман Шеромов как раз и делал сигудки, скрипки. Он был мастером от Бога, но, к великому сожалению, безвременно ушёл из жизни. Последний сигудэк, который он не успел закончить, его жена Галина принесла мне, и я его «доводил». Больше некому ей было передать дело своего мужа. А кому передам я? В жизни очень важна цепочка, преемственность: чтобы одно за другое цеплялось, что-то из чего-то росло. Само по себе ничто не появляется, а если и появляется, то не живёт. Ну, может, конечно, камень упасть сам по себе в воду: красиво бултыхнулся – и только круги по воде. Встретил как-то своего ученика Серёжку, очень способного парня. Давно хотел приобщить его к своему ремеслу. Он не против – да пока недосуг, гараж строит. Купил машину и, чтобы расплатиться с долгами, выучился на помощника машиниста, по железной дороге ездит. Но обещал прийти.

– В 2002 году вы открывали здесь, при гимназии, экспериментальный класс, где обучали ребят мастерить скрипки…

– На память о тех мальчишках храню их работы. Вот смотрите… – мастер вынул из стола деревянные скрипочки, – они могут уместиться на ладони, но сделаны честь по чести: колки, струны, подбородники – всё на месте. Через эти поделочки старался привить им любовь к скрипке, к музыке. И сделано было немало, мы даже в выставках участвовали. Ребята были очень увлечены – педагоги бегали ко мне сюда, чуть ли не силой выдирали их на урок. Но, повзрослев, дети охладели к этому. Закончили гимназию и ушли. И я с тех пор больше учеников не набирал.

– После Горьковской консерватории вы долгое время преподавали в Сыктывкарском училище искусств по классу скрипки. Довольны ли вы плодами своей педагогической деятельности?

– Трудно сказать. Главное, что мои ученики остались в музыке. Они все влюбились в это дело. Мне казалось, что ребята мои все без исключения способные, а некоторые даже на голову способнее меня. Вообще нет бесталанных детей. Что ни человек, то два метра. Но к каждому нужен свой подход.

– И вот в какой-то момент вас – скрипача, педагога с 20-летним стажем – потянуло работать с деревом: захотелось самому создать скрипку…

– Должно быть, это передалось от прадеда по матери. Он был карелофинн и делал лодки. Дома ставил – огромные! Я их видел, когда мы с мамой ездили в Карелию. А моей собственной первой удачной поделкой была модель броневика – того самого, с которого Ленин речь говорил. Даже премию какую-то мне дали. У нас были очень интересные уроки труда.

Всё дело в личностях. С музыкой меня связала моя вторая мама – педагог Мария Борисовна Бродоцкая. Она была из сосланных – приехала в Ухту за своим мужем. Имела за плечами Львовскую консерваторию, у Ойстраха училась. У неё очень много хороших учеников. Мария Борисовна была требовательной, но при этом она была в своём роде гипнотизёром или, лучше сказать, проводником.

– Как металл проводит ток…

– Да! Учитель должен гореть сам, чтобы дать понять ребёнку, как прекрасно в том мире, где музыка. Я считался сильным учеником. Но труда это стоило огромного. 

Вообще-то меня отдали на скрипку, чтобы я меньше на улице околачивался. А на лето меня всегда отправляли в Москву к бабушке, очень любившей скрипку. Она брала вязание, ставила будильник, чтобы он через час прозвенел, и незаметно засыпала, пока я играл. Один раз я попался. Думая, что она заснула, подкрался к будильнику и начал его вертеть. А у бабушки только один глаз спал, а другой-то всё видел!.. 

Папа тоже любил музыку. Как выпьет, бывало, начинает плакать под песню: «Пятьсот километров – тайга, кругом только дикие звери, машины не ходят сюда-а, бредут, спотыкаясь, олени… Будь проклята ты, Колыма…» Я специально на скрипке её разучил. А мама подводила меня к нему, чтоб он быстрее заснул… Так что все были «музыканты» вокруг меня, кроме меня, – смеётся Валерий Викторович.

– А как ваша семья попала в Коми?

– Родители, как и подавляющее большинство жителей Ухты – тогда ещё посёлка, были ссыльными. В семье отца, кроме него, было ещё десять детей. Раскулачили. Всю мужскую половину уничтожили или отправили в ссылку. Так отец и трое его братьев и оказались в Ухте. Работал он буровым мастером.

А мама попала в Коми АССР в годы войны. Она карелофиннка, родилась в Анкиярви – это за Медвежьегорском. Люди там толком не знали, где они живут – в Финляндии или в России. Мама рассказывала: идут русские – кто не успел спрятаться, того забирают в русскую армию. Финны идут – берут в свою армию. С моими родными получилось так. Дед мой торговал золотом, у него был свой магазин (покупать золото ходил на лыжах через лесок в Финляндию). Воевал на стороне финнов против русских. Когда наши финнов подмяли, дед думал переждать это время за границей и уехал в Швецию, взяв с собой ещё одного брата. Оказалось, навсегда. Пытался помочь семье, порадовать как-то детей – присылал им в посылках вещи, игрушки, даже гармошку прислал. Правда, бабушка боялась принимать эту помощь, и чаще всего посылки уходили обратно. Но это не помогло спасти семью. Безбожная власть сурово наказала их – все, кто остался здесь, были расстреляны, в том числе и четверо маминых братьев. А её саму сослали в Ухту на лесоповал – сучки рубить. Мама прожила очень долгую жизнь – 86 лет. Как будто за себя и за них… 

– Валерий Викторович, приоткройте для нас дверь в вашу мастерскую. Как делаются скрипки? Какое, например, используется дерево?

– Классическое сочетание – это ель, которая является резонатором, и клён. Вообще-то прежде такое сочетание не соблюдалось строго, но сейчас так. Кстати, московские скрипичные мастера до сих пор пользуются остатками того клёна, который был доставлен в столицу по распоряжению героя революции Тухачевского. Представьте, Тухачевский сам делал скрипки! До нашего времени их сохранилось около двадцати. Однажды кто-то из мастеров пожаловался в разговоре с ним, что не из чего делать скрипки – дерева нет. Тухачевский позвонил в Закарпатский военный округ – и в Москву прибыл целый вагон клёна.

– До сих пор не дают людям покоя секреты старых мастеров – Страдивари, Гварнери… Как вы думаете, в чём всё-таки причина прекрасного звучания их инструментов?

– Вокруг этого немало мифов. Например, говорят: секрет Страдивари – в особом лаке. Но то, что лак сильно влияет на голос скрипки, – это как раз миф. Влияет, конечно, но не в такой степени, как это преподносят. Основа – это дерево: выдержка его, качество. Известно ведь: если из табуретки делать скрипку, то она и звучать будет как табуретка.

Есть такой миф: Страдивари нашёл затопленную баржу и делал скрипки из неё. А ещё один мастер пришёл к выводу, что всё дело… в навозе. Сделал скрипку – и в навоз её поместил. Она там у него, бедная, и «сгорела».

Всё должно быть разумно, соответствовать законам – физическим и божественным. И никто не скажет, чего должно быть больше. Вершина – это когда всё сочетается. 


– А форма скрипки? Её изящество, женственность – это тоже вещь функциональная? Физик Савар когда-то пришёл к выводу, что идеальная форма для скрипки – трапециевидная (проще говоря, форма гробика). По его заказу инструмент был изготовлен… но охотников играть на нём не нашлось.

– Ещё бы! Тело скрипки формировалось веками. Это же очень последовательный процесс. Это виола де гам, виолина, а были ещё более древние инструменты… Всё диктует время, его потребности. Как это произошло с фортепиано: до него был клавесин, но пришла эпоха романтизма и потребовала другого звучания. Пришлось делать перекрёстные струны, молоточки обтягивать не кожей, а фильцем и так далее. Так и со скрипкой. Раньше её выдалбливали, а сейчас клеят.

Для меня скрипка – это как женщина, с которой я должен справиться. Насколько она строптива, настолько я суров. Один раз начал делать деку – полработы сделано, а там, в толще дерева, оказывается, длинный-длинный слой смолы, который не был виден вначале. Конечно, расстроишься тут – какая женщина попалась скрытная. Надо с ними управляться, с этими стихиями. У художника должна быть твёрдая рука, жёсткая. 

– Много ли времени уходит на изготовление одной скрипки?

– Мой учитель Борис Львович Горшков делает три скрипки в год, а я – одну в два года. Это о чём говорит? О том, что он профессионал, а я – любитель. Я не могу заставить себя сесть за работу, если у меня нет внутреннего желания, – могу ходить вокруг стола, погляжу – и отойду опять. Но уж если сел, неделю не вылезаю из-за стола, так что и спина отваливается, и шея болит. Хоть медленно, но дело идёт, и я рад, что инструменты мои попадают в хорошие руки и служат верой и правдой. Одна cкрипка – в Баку, другая – в Англии, третья – в Риге, четвёртая – в Ухте… Для меня все «детки» одинаково любимы.

– Расскажите о самой первой вашей скрипке. 

– Было это в 1998 году. Я учился в Москве, у мастера международного класса Бориса Горшкова (он скрипичный мастер во втором поколении). Это было так: он дал мне болванку из груши со словами: «Всё равно испортишь…» Сидел я, ковырялся, приходил к нему, показывал, он говорил, что не так. В итоге Борис Львович поставил мне твёрдую «четвёрку». На первой своей скрипочке я до сих пор играю. 

– А какой был самый волнующий момент с первой скрипкой?

– Про все скрипки можно сказать: когда они первый раз скажут «мяу». А первая скрипка оставила мне память на всю жизнь. Видите, след на пальце? Это произошло так. Скрипка уже готова, уже звучит, и столько гордости у меня за себя – смог, сумел-таки! Сижу в своей мастерской училища искусств (было уже около полуночи). И вдруг мне показалось, что надо чуть-чуть поправить порожек, что он малость высоковат. Беру нож и делаю последний надрез. И тут нож соскакивает, и у меня вся подушка пальца вместе с ногтем отваливается и висит… А палец-то, между прочим, очень серьёзный, игровой. Я побежал в травмпункт, хорошо, он недалеко был, – за мной такая дорожка крови. Наложили пять швов. Считаю, что это было наказание за гордыню и вразумление: превознёсся, подумал, что сам всё сделал, а ведь это не твоё, это тебе дано было…

Елена Григорян



Источник: www.komikz.ru
Фото: www.komikz.ru

Комментарии (0)

ava01
жирный курсив подчеркнутый зачеркнутый цитата код ссылка картинка
Проверочный код
Публикуя комментарий, вы соглашаетесь с правилами